Мы найдемся, как на концерте, - Дело просто в моей ленце. Я подумываю о смерти – Смерть икает на том конце.
Вера Полозкова
В первый раз Смерть приходит к прабабке Берте. Поздно ночью внизу вдруг зажигается свет, взрослые бегают, её, проснувшуюся, мать отправляет обратно в кровать и тут же забывает о ней, бежит на кухню за водой, спотыкается в темноте. Эмме шесть лет. Эмме - нисколько не страшно, нисколько не интересно, но случилось что-то важное, раз все проснулись, и она осторожно подходит к двери в прабабкину комнату, заглядывает внутрь. Смерть сидит на краю кровати. Старая Берта ухмыляется беззубым ртом, протягивает руку, бормочет что-то себе под нос, может быть, приветствуя старую знакомую. Эмме на секунду все-таки становится страшно, она зажмуривается, а когда открывает глаза, Смерти уже нет, а прабабка Берта полусидит, откинувшись на подушках, и остекленевшим взглядом смотрит в пустоту. Прабабку Берту хоронят на следующий день. Дешевый гроб с телом худой, маленькой старухи несут пятеро мужчин, и ноги у них подкашиваются, будто у прабабки внутри алмазы вместо костей, или, на худой конец, металл. Недалекие соседи после похорон окончательно убеждаются в том, что старая Берта была ведьмой.
***
Смерть шлет весточку уже в войну - мать побелевшими пальцами сжимает письмо с соболезнованиями, сидя за кухонным столом. Тут какая-то ошибка, ну же, Дженни, успокойся, громко и нервно говорит тетя Келли, кладя руку матери на плечо, они могли перепутать, он вернется, ты же знаешь... - Сдох наконец, - орет мать. Вскакивает, роняет табурет, одной рукой комкает письмо, и из глаз её текут слезы. Эмма наверху, в своей комнате, аккуратно вычерчивает на зеркале узоры - в её книге писали, что алмаз способен разрезать стекло, она не верила, как оказалось, зря. Спускаться не нужно - мать слишком громко кричит, слишком громко думает. Слишком громко ненавидит - единственное чувство, которое наконец испытывает к отцу, за то, что посмел умереть без разрешения, мало того - умереть героем, никчемный кретин. Эмма заканчивает один особенно удачный лепесток и отступает на шаг, любуясь результатом.
***
Через четыре года после войны ей наконец исполняется восемнадцать, и уже никто не может её удержать. Эмма собирает вещи - нижнее белье, не разбирая, единственное приличное платье, белое, ни разу не надеванное, еще какие-то тряпки, дешевый романчик в мягкой обложке, накопленные деньги в тряпичном кошельке, еще какую-то ерунду. Закидывает на плечо небольшую сумку. Спускается вниз, обувается нарочито медленно, но мать не выходит проводить. Не то что бы Эмму это обижало. Смерть нагоняет её на полпути к железнодорожной станции, позабытая, оскорбленно сопит за спиной.
***
В Нью-Йорке она работает официанткой. Хватает на еду и на квартиру, большего и не надо, зато вполне свободный график, и это неплохо. В их кафе - вполне приличное, кстати - заходит много мужчин, и иногда Эмма после смены уходит с кем-нибудь из них. Они всегда разные и всегда в её вкусе: ей нравится тот факт, что она может выбирать. Они идут в недорогой отель через две улицы, мужчины рассыпаются в комплиментах, Эмма держит руки в карманах белого плаща, купленного недавно на две зарплаты, и не слушает. Она не слушает и потом, одеваясь, перебирает то, что выудила из чужой головы. Работа, жены, подружки, дети, бильярд с Биллом в субботу, не забыть съездить к шефу за документами, надо купить продукты, день рождения престарелой тетушки. Ровным счетом ничего, что заслуживало бы внимания. Они все одинаково безобразно рады, когда понимают, что это было на один раз, что ей от них ничего не нужно. Они все одинаково цепляются за жен, подружек, детей, шефа, престарелую тетушку. Эмму греет мысль о том, что ей не за что цепляться и нечем рисковать.Еще больше удовольствия приносит прощальный миг, когда она застегивает платье и оборачивается, показывая наконец себя настоящую, прекрасную. Яркий электрический свет играет на алмазных гранях. Их ужас всегда одинаков. Смерть за плечом Эммы восхищена.
***
Себастьян Шоу совсем не похож на всех остальных. Он напоминает Эмме вырезанную журнальную картинку, словно бы застывший во времени и пространстве. В его глазах невозможно что-либо прочесть. В мыслях - тоже. Вместо отеля Шоу идет с ней в её квартиру, маленькую и холодную. Садится в кресло, скалит зубы, лениво разглагольствует ни о чем. Его присутствие тяготит Эмму. Она забегает в ванную, зачем-то красит губы, поправляет волосы. Возвращается. Себастьян Шоу приобнимает её за плечи. - Телепатия, - говорит Шоу, - прекрасное умение, но ты же умеешь не только это, верно? - Покажи мне, - говорит Шоу, опуская руку ей на талию, - я не трону тебя. Ты мне подходишь. А я могу предложить тебе больше, чем карьеру прислуги. Тебе нечего терять. С какой стати мне тебе верить, думает Эмма, откуда ты все это знаешь, черт бы тебя побрал. Но терять ей действительно нечего. Смерть над ухом щелкает зубами вхолостую.
***
Эмма называет Шоу свое настоящее имя. Имени ей не жалко. - Я еще никого не убивала, - говорит она. - Но не думаю, что этому сложно научиться. Шоу дарит ей очередную кривую полуулыбку и проводит рукой по её волосам.
***
У Шоу в подчинении оказываются двое странных людей (нелюдей? "люди" - уж точно неверный термин), яхта и подводная лодка. Ах да, и еще ведущие мировые политики, но это сущие пустяки. Смерть, шедшая за ней по пятам, наконец сдается, растворяется под её кожей, ослепительно сияет на солнце. Эмма учится подчинять людей своей воле. Учится приказывать им и охранять Шоу от чужих посягательств на его мысли. Шоу насмешливо благодарит её, прокручивая в голове картинки ядерной войны. Эмма по-прежнему не боится. Ей все ещё нечего терять.
двое странных людей (нелюдей? "люди" - уж точно неверный термин), яхта и подводная лодка. Спасибо, это доставило, остальное - чуть менее чем нет. Благодарю за исполнение.
-
-
03.08.2011 в 12:14читать дальше
-
-
03.08.2011 в 13:02неон.
-
-
03.08.2011 в 14:24-
-
03.08.2011 в 17:31н.з.
-
-
04.08.2011 в 16:33Спасибо, это доставило, остальное - чуть менее чем нет. Благодарю за исполнение.
З.
-
-
17.08.2011 в 17:25-
-
25.08.2011 в 23:11