#3.2

[X-Men: First Class Non-Kink]

АУ, Эрик/Чарльз, херткомфорт. Предыстория: мир, в котором мутантов ловят и сажают в тюрьмы. Заключенный Эрик Леншерр знакомится с профессором Чарльзом Ксавье на регулярных допросах. Чарльз исследует природу мутации и очень отличается от других сотрудников тюрьмы вежливостью и соучастием. Мутанты творят революцию и всех, кто был причастен к заключению мутантов, делают своими рабами. Сразу ли Ксавье попадает к Леншерру или проходит "школу раба"/другого хозяина (у Шоу?), и имеет ли он способности, о которых он не знает/скрывает, на усмотрение автора.

@темы: III тур, #выполнено

Comments

[Гость]

А если в фике будет рейтинг в районе R за секс, то такой вариант исполнения совсем не подходит?
потенциальный автор

[Гость]

А если в фике будет рейтинг в районе R за секс, то такой вариант исполнения совсем не подходит?

Подходит. Пишите, жду

з.

[Kohaku_SAI]

Гость в 16:42, к сожалению, это нарушит правила сообщества.
Вторая строчка правил.

[Гость]

Потенциальный автор, а вы сделайте версию для проката нон-кинка и отдельно с вырезанной сценой, для страждущих получить ее в умыл

[Гость]

Заказчик, спасибо за ответ)

Kohaku_SAI, спасибо) Придётся вырезать)

[Гость]

Исполнение 1
Рейтинг PG-13
Часть 1, 1532 слов

1/1

…Он снова улыбается, снова неуместно:
— Вы можете называть меня «Чарльз».
Безукоризненно сидящий серый пиджак, синий шерстяной жилет, аккуратная стрижка — не то, что у Эрика, криво обрезанные концы волос — запах дорогого одеколона и ещё…
— Я буду звать тебя «мудак». Выхоленный мудак. Тебе подходит.
Чарльз — Эрик про себя всё равно называет его так — несколько долгих секунд внимательно смотрит на него. Охранники и агенты — вся эта мразь заставила бы за такие слова поплатиться, а Чарльз лишь кивает.
— Как пожелаете. — И только.
Он раскрывает блокнот и торопливо пролистывает несколько страниц.
…И ещё пахнет хвоей — мыло или шампунь. Еле заметно морщит нос, когда Эрик наклоняется вперёд. Чистоплюй. От Эрика-то скверно несёт, заключённых водят в душ нечасто.
— Сколько вы здесь?
Чарльз снимает с металлической ручки колпачок и осторожно откладывает его в сторону.
Неделя, месяц, год или сраное столетие. Дни слились для Эрика в один: серый и затхлый, расплывающийся от лекарств мутными пятнами перед глазами и со вкусом заполняющей рот крови.
— Я не в курсе, какое сегодня число, — цедит сквозь зубы Эрик.
Чарльз растерянно улыбается, будто сомневается сам.
— Двадцатое сентября, — говорит и, хмурясь, добавляет через паузу: — Шестьдесят второй.
Год Эрик помнит. Не нужно было утруждаться.
— Есть ещё одна проблема… Совсем вылетело из головы, когда именно попал сюда.
Эрик обманывает. Он не забыл: пасмурный день, прохладный сырой воздух, витое ограждение террасы, свежий номер «Трибьюн де Женев», чашка кофе за два франка.
И ему совершенно не хочется ничем помогать неуместно улыбающемуся, неуместно вежливому, человеку, состоящему из слова «неуместность» почти полностью.
— Прости, мистер мудак...
— Ничего страшного, — тотчас отвечает Чарльз. — Мой вопрос всё равно был сущей формальностью. В вашем деле есть нужные мне даты.
Их разделяет стол — от силы четыре фута, и наручники, которыми у Эрика за спиной скованы руки.
— Я бы хотел, чтобы мы нашли общий язык… Я вам не враг.
— Если бы не ошейник, — говорит Эрик, — металлического корпуса ручки мне хватило бы, чтобы тебя убить… Медленно или быстро, болезненно или нет — только на мой выбор.
Чарльз, не торопясь, кладёт ручку поверх раскрытого блокнота.
— У вас нет причины меня убивать. Вы бы не убили.
— Медленно и болезненно. — Из-за спокойного, преисполненного понимания, голоса и уверенного, будто бы знающего о тебе всё, взгляда. Чем не причина? — Если у меня будет возможность.

***

Охранник отвечает Чарльзу сухим тоном: «Запрещено». И так было понятно, что не освободит руки заключённому.
Наверное, охранник удивлён, что неглупый — так как смог получить профессорскую степень — посетитель до сих пор не выучил простые правила. Не догадывается, — Эрик усмехается — что это всего лишь новый акт пьесы, которую Чарльзу не надоедает играть. Отлично вжился в роль доброжелательного тюремщика, простачка, пытающегося влезть в душу. Только стоит ли тратить силы на разговоры с тем, кто ничего тебе не расскажет.
С металлическим лязгом захлопывается дверь, и Чарльз пожимает плечами.
— Ты собирался в Аргентину? Зачем?
В Аргентину — да. У этих людей должны быть его документы, и билет на самолёт — тоже. Билет лежал в кармане пиджака, когда к Эрику за столик — открытая терраса, свежий номер газеты, кофе за два франка — подсел человек. Последний человек, которого Эрик видел вне грязно зелёных стен тюрьмы.
— Зачем? — переспрашивает Чарльз.
— Там замечательная погода. — Всё, что Эрик собирается сказать ему. Ну, ещё быть может: — В Буэнос-Айресе я бы хорошо надрался в баре, а в борделе оттрахал пару шлюх.
Чарльз только кивает, внимательно за ним наблюдая и постукивая кончиком ручки по столу.
Чарльзу не следует знать, что Эрик собирался убить ублюдка по имени Клаус Шмидт.
У него сдавливает дыхание от мысли, как он был так близок к цели. Ему оставался — пока эта мразь не вмешалась, не встала у него на пути — ему оставался всего лишь шаг.
Эрик сжимает кулаки, цепочка от наручников звенит, на запястьях — холод от стали. Когда-то металл подчинялся его воле, сейчас — Эрик бессилен перед металлом.
— Попроси ещё раз.
— Что?
— Снять наручники. Вдруг случится чудо. Ты просил это, зная, что услышишь отказ. Всего лишь, чтобы втереться ко мне в доверие. — Выражение на лице Чарльза смешит. — Ты насколько глуп, что думаешь — я бы не воспользовался свободными руками? Шансом отсюда выйти. Твою жизнь ценят? Да? И даже если им на тебя плевать… — У Эрика, наверное, в самом деле, нет причин расправляться с единственным человеком, кто обращается с ним, не как с дерьмом, но он говорит: — Я бы просто получил удовольствие, убивая тебя.
Чарльз сощуривает глаза.
— Взять меня в заложники или убить? Ты насколько глуп, что думаешь — я бы позволил тебе?

***

Чарльз посещает его раз в три дня, всегда вежлив и обходителен, всё так же настойчиво расспрашивает о мутации, не напоминает ни об одной из угроз в свой адрес, но и наручники больше не просит снять; Эрик хочет знать, как Чарльз смог бы его остановить.

[Гость]

1/2

***

Сегодня от него пахнет кофе.
На первом этаже этого здания, судя по обрывкам разговоров охранников, есть забегаловка. Возможно, самая обыкновенная, с постоянными клиентами, вкусы которых давно изучили приветливые официантки, и случайными, заглядывающими на чашечку кофе, прохожими. Которые не догадываются, что под ними, под землёй — тюрьма, исследовательский центр, лаборатории, пыточные камеры. Быть может, само здание находится прямо в центре города. Только какого?..
— Как погода?
— Довольно прохладно, — отвечает Чарльз. У него усталые, воспалённые глаза и простуженный голос.
— Для середины октября ещё тепло?
Юг или Север?
Западное или восточное побережье Соединённых штатов?
Чарльз молча подпирает ладонью подбородок и, закрыв глаза, вздыхает.
— Непривычный климат, профессор?
Не жил здесь раньше и приехал, когда пригласили? Бросил дом, семью, прежнюю работу ради тюремных экспериментов? Сразу, конечно, согласился. Мутанты вызывают у него восторг — беседы с ними, да и разрезанные, вывернутые наизнанку мутанты, наверное, тоже. Как скоро его достанут разговоры? Как скоро он перейдёт к другой стадии их сотрудничества? С операционными столами, скальпелями, свёрлами и иглами.
— Или раньше ты не проводил так много времени в подвалах?
Эрик даже не представляет, сколько здесь этажей. Он был на двух — одинаковые узкие коридоры, тусклое освещение, металлические двери и выкрашенные в грязно-зелёный цвет стены. Он легко бы их спутал, если бы не поднимался по лестнице и точно знал, что попал на новый этаж.
— Ты задаёшь много вопросов, Эрик, — наконец-то говорит Чарльз. — Я не могу тебе ответить. Не нужно пытаться у меня выяснить, в каком городе мы находимся. Тем более, эта информация тебе ничего не даст.
— Я хотел бы знать заранее, где нахожусь. Когда я выйду отсюда…
Чарльз дрожит, хоть в толстом шерстяном свитере ему здесь не должно быть холодно, и проводит ладонью по покрытому испариной лбу.
Эрик хочет сказать Чарльзу, что тому пора домой — в этом городе его дом или нет, но злится за свою минутную слабость:
— Когда я выйду отсюда, ты окажешься на моём месте. Всё, что приводит тебя в восторг. — И скальпели, свёрла, иглы. — Ты испытаешь на своей шкуре, побудешь лабораторной крысой.
— Ты ошибаешься, — морщится Чарльз. — Меня не приводит в восторг, и мы бы никогда не перешли к этой твоей стадии.
Совпадение, или Эрик просто забыл, что о стадиях их «плодотворного» сотрудничества говорил вслух, а не только думал.

***

— Я тешил себя надеждой, что ты отвязался от меня.
Чарльз оценивающе смотрит на него.
— Ты не выглядишь расстроенным. Даже наоборот, — с серьёзностью говорит Чарльз и, сглатывая, быстро добавляет: — Я не имею в виду, что ты рад меня видеть. Вероятно, как и другие…
— Другие?
— Мутанты, которые находятся… в этом месте.
— Многих достаёшь? Как меня.
— Да. Считай, всех. Признаюсь, все интересные.
До Эрика только сейчас доходит, что Чарльз, конечно, эти дни не отлёживался в постели, а вёл беседы с… более интересными мутантами, чем он. Эрику кажется, что более глупых мыслей у него ещё не было.
— Я надеялся услышать точную цифру. Количество мутантов. От тебя не добьёшься полезной информации.
— Ты тоже не слишком разговорчив, Эрик. Другие, — тут же продолжает Чарльз, — относятся к моим посещениям, как к возможности выйти на время из своей камеры. И избежать,— он запинается, — грубого обращения…
— Пыток, — с жестоким удовольствием поправляет его Эрик. — Болезненных и унизительных опытов.
— Пыток, — бесцветным голосом соглашается Чарльз. — Ты должен понимать, что я против них.
— Но ничего не делаешь.
— Однажды… — Чарльз замолкает и бросает взгляд куда-то за левое плечо Эрика, потом опускает глаза в пол.
Их разговоры слушают, ничего удивительного. Комната с гладкими стенами, но позади Эрика находится решётка, которую он сначала принял за вентиляцию.
— Другие мутанты тебе сами рассказывали? Ты же не читаешь их мысли?
— Конечно, не читаю. Они более разговорчивые, чем ты.
— Тогда может, ты будешь изучать их, а меня оставишь в покое?
Эрик даже кривится от своего странного и неумного раздражения, и радуется, что Чарльз не читает мысли.

***

— Снег ещё не выпал? — спрашивает Эрик. За тюремными стенами есть более интересные вещи, чем обращение Кеннеди, советские ракеты и угроза ядерной войны. Люди пусть разбираются с людьми.
— В конце октября? — удивляется Чарльз. Он хмурится и после паузы добавляет: — Здесь снега никогда не бывает.
Значит, где-то на юге. Странно, что Чарльз сейчас это выдал. Возможно, рядом пляжи с белым песком и синее море.
И снег, и песок, и море — то, что Эрик никогда больше не увидит.
Чарльз протягивает к нему руку, но тотчас её убирает.
Что? Эрик не скрыл огорчения на лице, и Чарльз решил выказать сочувствие?
— Зачем тебе всё это нужно, профессор? Несмотря на твои манеры и то, что ты никого здесь не режешь, ты такой же, как и все. С твоего молчаливого согласия…
— У меня есть причины, — с неожиданным раздражением шепчет Чарльз, — и они тебя не касаются. — Он закрывает блокнот и встаёт со стула. — Я приду завтра.
— От тебя меня спасёт только ядерная война, — говорит Эрик, когда Чарльз резко стучит в дверь.
Но на следующий день — Эрик сомневается, что началась ядерная война — Чарльз не приходит.

[M-Kora]

Потрясающий текст! Интересный и напряженный...
Ужасно хочется продолжение *__*

[4ерти]

С одной стороны невероятно обрадовалась, что полторы тысячи слов это ещё не всё, с другой - теперь мучительно хочется узнать, что же дальше.

[Гость]

Заказчик в восторге))) Спасибо)

[Гость]

Прекрасный текст, очень хорошо написан и завязка интригует

[лидлёс скальд]

уоо, автор, вы охуенны _ чорт, извините, я не помню, можно ли здесь материться, но сдержаться сложно ._. я уже чувствую, как буду сидеть, грызть пальцы и ждать продолжения, представлять весь этот ангст, херт/комфорт, как будет все выстраиваться и рушиться потом... это чудесно, замечательно, удивительно и прекрасно. такой Чарльз, совершенно волшебный, через ту немногую информацию уже сам додумываешь детали и характер, его изнанку, и это так здорово. иногда говорят, что само ожидание слаще события, и это тот самый случай. потому что когда будут следующие части, боюсь, от переизбытка восторга я в принципе больше ничего чувствовать не смогу. будет блаженная пустота, космос. вы только не подведите)
и мы раньше не сталкивались? правда, у меня был другой ник, но ваш стиль кажется знакомым)

[Katra_Dovager]

Очень-очень интересно =)))) буду ждать с нетерпением продолжения =))))

[bistrick]

Какая завязка!!! И текст, и стиль, и характеры - все замечательно!
Вы ведь не бросите несчастных страдающих читателей?)))))
Аванс-поощрение)

[Ferry]

подписываюсь на тему, буду ждать продолжения. завязка очень многообещающая )))

[Мистер Бартон]

оу, очень вкусное начало)))) и стиль, и вхарактерность

[Тень_]

Fly! слово в слово выразила моё отношение!
Жду продолжения)

[Ferry]

Тень_,

[Гость]

Ух, большое спасибо за отзывы! Заказчик и читатели, надеюсь, не заставлю вас долго ждать и не разочарую продолжением!))
А1

[Тень_]

Fly!,

[outono]

ждем продолжение. автору

[Гость]

Kit Marlowe, простите, в прошлый раз автор куда-то торопился , не ответил на ваш вопрос. Мы вроде не пересекались, но если вдруг вы угадали, расскажите потом, как))
Всем ещё раз спасибо, сейчас будет вторая часть)

[Гость]

Часть 2, 1773 слова

1/3

Размер камеры — три на четыре шага, из-за тёмных стен кажется, что здесь ещё меньше места, воздух всегда сырой, тяжёлый, затхлый. Они под землёй, и Эрик заставляет себя не думать, что камера больше похожа на саркофаг. Трудно дышать. Он скользит вниз по стене, садится на каменный пол. Вдыхает воздух глубоко и медленно, не отводит взгляда от лампочки — над дверью, закрыта переплетением железных прутьев. В саркофагах не бывает яркого электрического света.
Сегодня не приносили еду и воду. Не ему одному: он не слышал скрипов и стуков засовов, только шаги в коридоре и голоса. Быть может, он просто потерял счёт времени, но желудок сводит судорогой, а во рту так сухо, что больно глотать. Придумали новую пытку — голодом и жаждой, или всех заключённых — от ублюдков станется — бросили умирать. Похоронили заживо. Он всё-таки думает о смерти, и что способа выбраться отсюда не нашёл, и чудес не бывает.
Лампочка резко вспыхивает. Свет режет глаза. Электрический гул закладывает уши. Боль бьёт в виски. Выворачивает наизнанку. Прежде чем потерять сознание, Эрику кажется, что на ошейнике щёлкает замок.

***

Нащупывая ладонями холодный шершавый пол, Эрик осторожно приподнимается и садится.
Плечо немного саднит: расшиб, когда падал. У мёртвых ничего болеть не может, и Эрик сразу отказывается от мысли, что очнулся — через мгновение, минуту, час или сраное столетие — не на этом, а на том свете.
Он чувствует металл. В кромешной темноте — прутья, дверь, кровать, каркас стен, жилы в проводах.
Эрик ничего не видит. Он даже подносит пальцы к глазам и моргает; ресницы щекочут кожу. Он мог ослепнуть. Но зрение его беспокоит меньше, чем то, что он чувствует металл.
Он поднимается на ноги. Задерживает дыхание, чтобы унять тошноту. Ждёт, про себя считая до четырёх. Он не верит в чудо, но очнулся не мёртвым. И он чувствует металл.
С отвращением сдёрнув ошейник, Эрик делает шаг к двери. Железные прутья рвутся, как нити. Со вторым шагом скручиваются в узлы, с третьим — врастают друг в друга. Только потому, что он так захотел.
На четвёртый под ногами скрипят осколки стекла — значит, лампочка разбилась, а не он ослеп.
Эрик кладёт ладони на стальную поверхность двери и прикасается к прохладному металлу щекой.
Снаружи доносятся отрывистые приказы, быстрые удаляющиеся шаги, странный звук — словно огонь вырывается из драконьей пасти или печи. Электрическое гудение, щелчки. В коридоре включается свет и проникает в камеру сквозь щели в двери. Выстрелы. Эрик не беспокоится, что с той стороны у людей оружие. Их оружие теперь подчиняется ему, всё это грёбаное место — его оружие. Никто не сможет стать на его пути.
Он отступает и всего лишь кончиками пальцев нажимает на дверь. Она со скрежетом прогибается. Скрежет звучит, как музыка, и Эрик даже сожалеет, что не позволяет ей долго играть. Он целую уйму времени этого ждал, и ярости ему с избытком хватит, чтобы разорвать всё здесь на куски; сорвать с петель кусок металла — сущий пустяк.
С оглушительным грохотом дверь врезается в стену. Мгновение, чтобы оглядеться: люди справа, полдюжины, может, больше, там, где пост охраны и выход из тюремного блока. Вскидывают винтовки. Слева — раскалённая дверь камеры. Снова звук огня, и его обдаёт жар. На полу он видит мёртвое тело, такая же, как и на Эрике, одежда, заключённый, мутант. Раньше, чем раздаются выстрелы, Эрик чувствует, как двигаются курки. Не оборачиваясь, он резко поднимает руку. Пули замирают. Взмах – отправляет назад. Слышатся удивлённые, короткие крики. Теперь трупов больше справа.
Эрик оглядывается, чтобы проверить. Один всё-таки остался. Человек в заляпанной кровью серой форме технического персонала сидит на полу. Кобура ходит ходуном в дрожащих руках. Идиот. Не стрелял секунду назад, а сейчас надеется на эту пулю?
Может, это один из тех, кто затягивал ремни на запястьях или вставлял Эрику в вены иглы.
Эрик не помнит.
Он идёт в сторону пункта охраны. За спиной не стихает звук огня. Металл скоро расплавится, и пленник, кем бы он ни был, выйдет на свободу. Из следующей камеры слышится почти звериное рычание, в некоторые колотят и что-то кричат. Мёртвый мутант, возможно, мог проходить сквозь стены — к сожалению, не его день.
Человек наконец-то вытаскивает пистолет, но тот — когда Эрик манит пальцем — выскальзывает из его рук.
— Я ни… ничего не сделал…
Возможно. Эрик его не узнал.
Он изгибает ствол пистолета.
— Если будешь полезен, останешься жив.
Человек, кивая, судорожно сгладывает и дёргается, когда сейчас эта железка, которая была оружием, валится к его ногам.
Винтовки на полу тоже могут доставить хлопот; Эрик немного скручивает и их стволы.
Переступая через тела, он подходит к пункту охраны. Бумаги в беспорядке на столе, пустая коробка с жирными пятнами, грязная чашка, молчащая рация, снятая трубка телефона, рядом со стулом — деревянный ящик. Крышка сдвинута, внутри — газовые гранаты. Ему повезло, что люди сглупили и не применили их.
Не только ему.
Эрик оборачивается к коридору. Вздёргивает руку и резко опускает вниз. Вырывает двери всех камер разом. Сегодня его день. День металлический лязгов, бетонной пыли и огненных брызг.

[Гость]

1/4

***

Их пути расходятся, как только Эрик открывает тюремный блок.
Мутантам стоит держаться вместе, но с Эриком остаются только трое из семерых, да ещё человек.
Трое — Мортимер и Джейсон, и Ангел, единственная девушка, которая была здесь, — его не впечатляют. Тот, что управлял огнём, и сильный с виду мутант с острыми когтями, похожий на зверя, его впечатлили больше, но первый ушёл, не проронив ни слова, а второй послал их всех к чертям.
— Сколько здесь этажей? — спрашивает Эрик, стоя на ступенях лестницы, по которой ушли остальные. Ушли благополучно — сверху так и не раздалось ни криков, ни выстрелов, никаких звуков борьбы.
— Пять… — человек осекается. — Больше пяти… точно…
— Что это за ответ? Ты не умеешь считать?
Мортимер хмыкает. Другой мутант, Джейсон, презрительно усмехаясь, скрещивает на груди руки. По его виду понятно — он недоумевает, чего они ждут.
— Нижние этажи за… за… законсервированы.
Уже яснее. Эрик кивает, чтобы человек продолжал, и отходит от лестницы, слева от неё — двери грузового лифта, ещё левее — уже лестница, ведущая вниз.
— Три верхних этажа для начальства и лабораторий. Их уже эвакуировали. А на нижних — камеры. Два этажа камер. Мутантов пока мало.
— Пока мало, — повторяет Эрик. — Здесь их больше не будет вообще. — Он вдавливает кнопку вызова лифта. — Что здесь произошло?
— Не знаю. Вдруг всё выключилось. В лаборатории на третьем этаже. И здесь. Даже… эти ошейники.
— Даже?
— Это невозможно, — человека передёргивает. — Их нельзя так отключить... По одному и ключом — да. Но не так.
— Значит, сейчас можно, — спокойно отвечает Эрик. Лифт ожидаемо не работает. — Итак, ещё один тюремный этаж?
— Да.
— И там до сих пор мутанты?
— Да.
— Мы пойдём за ними? — не слишком довольным голосом спрашивает Ангел. Трусит, наверное. Да и остальные двое мутантов не похожи на героев.
— Мы не оставим людям своих, — беспрекословным тоном говорит он. Эрик уверен, даже если Ангел против, сейчас она не пойдёт наверх одна.
Он раздвигает металлические створки лифта и заглядывает внутрь. В шахте темно, и не видно, какой она глубины. Можно что-то бросить, но Эрик отказывается от этой мысли. Он, если честно, хочет знать, сколько здесь этажей, больше из любопытства.
Когда они спешно спускаются по лестнице, человек, запинаясь, рассказывает, что на днях хотели открыть сразу ещё три этажа.
— Некоторые считали, что здание бесконечное…
— Сразу три тюремных этажа? — перебивает его Эрик.
— Да.
— Откуда люди взяли бы столько мутантов?
Человек бормочет что-то про себя, и Мортимер толкает его в плечо.
— Не надо, — говорит Эрик. — Он сам расскажет. Он помнит, что поможет остаться ему в живых.
— Мы нашли способ искать мутантов, — он на самом деле рассказывает. — Раньше мы вычисляли их. Они выдавали себя. Теперь мы могли просто видеть их.
— Как?
— Машина.
— Где она? — сразу спрашивает Эрик.
— В лаборатории на втором этаже. Была, по крайней мере.
На обратном пути им ничего не мешает туда заглянуть.
— Ну не мы, конечно, — продолжает человек. — С машиной должен был работать мутант. Телепат.
Они останавливаются перед металлической дверью, такой же, что закрывала тюремный блок на их этаже. Толщина стали — где-то семь дюймов. Для Эрика — ничто.
— Мутант отлавливал бы мутантов?
— Ну не за просто так… Вы, кстати, знаете этого мутанта… Профессор Ксавьер.
Эрик не верит своим ушам. Он не успевает переспросить.
Ангел чуть ли не шипит от злости:
— Телепаты ведь читают мысли?
Человек и Мортимер отвечают одновременно:
— Ага. Да.
— А профессор не промах, — с усмешкой замечает Джейсон. — Во время допросов выуживал, что хотел, прямо из наших голов.

***

К следующему пленнику Эрик не заходит в камеру, а просит сначала выйти. Тот еле протискивается через — и так с виду расширенный — дверной проём.
— Как тебя зовут?
— Фред.
— Добро пожаловать на свободу, Фред.
От Фреда воняет сильнее, чем от них всех вместе взятых, но Эрик не брезглив.
Он подносит ключ к ошейнику, двигает вниз рычажок, лампочка меняет цвет с «красного» на «зелёный» и слышится щелчок. Фред радостно рыкает и ударяет кулаком по стене, по ней прямо на глазах проходит трещина. Человек, вздрагивая, испуганно приседает и тут же перебегает за спину Эрика, чтобы мутант его не раздавил.
Эрик торопливо подходит к следующей камере. От охраны на этаже они избавились, но от людей может прибыть подкрепление, да и его мутанты голодные, усталые, злые.
— Брат, — Мортимер приветствует нового мутанта.
За широкой спиной Фреда Эрик видит, как сидящая на столе Ангел салютует бутылкой с водой и морщит нос.
Эрик отодвигает засов и открывает дверь. Пленник не торопится выходить, стоит и просто смотрит, прислонившись к стене. Ну как его не понять. Эрик не отводит от него взгляда, сердце стучит в висках. Чтобы успокоиться, он отмечает: Чарльз одет не так, как остальные, в обычные брюки и рубашку, но выглядит плохо — бледный и круги под глазами.
— Иди сюда! — рявкает Эрик.
Голоса возле пункта охраны сразу замолкают.
— Я сосчитаю… — в полной тишине начинает Эрик, но не заканчивает — Чарльз отталкивается от стены и делает шаг вперёд. Даже подбородок поднимает, чёртова мразь.
Эрик хватает его за воротник и дёргает на себя. Протаскивает по коридору и бросает на пол — к трупам людей. Чарльз, ахая, приземляется на колени, скользит ладонями по чужой крови.
— Не трогать его! — приказывает Эрик, замечая полные злости взгляды. — Последите за ним, — уже тише добавляет он.
Чарльз оглядывается по сторонам — но смотрит не на мутантов, а на человеческие трупы. Ангел отставляется бутылку с водой, поднимается на ноги, обходит Чарльза. Даже Джейсон, который всё время оставался на лестничной площадке, заходит в тюремный блок.
Эрик не хочет оставлять с ними Чарльза, но возвращается к камерам, чтобы освободить остальных. Следующим к ним присоединяется Алекс, потом — Редж, Престон и Шон. Эрик с трудом запоминает их имена, пару раз переспрашивает, и, в общем, не хочет сейчас их знать. В его мыслях — машина, которая ищет мутантов, ещё три этажа и телепат, выуживавший из его головы всё, что желал.
Когда Эрик заканчивает и возвращается, Чарльз смотрит не на него, а на человека.
— С вами всё в порядке, Этьен?
Человек молчит, и Эрик отвечает за него:
— С ним всё в порядке. За помощь нам я обещал его не убивать. — Эрик присаживается перед Чарльзом. — А есть хоть одна причина, чтобы не убить тебя?
Чарльз не выглядит испуганным и не молит о пощаде.
— Ты хотел, Эрик, убить меня медленно и болезненно. А для этого сейчас не время и не место, — говорит он.

[Гость]

Какое продолжение
Но травы так мало, и она кончается на самом интересном месте, черт, я знаю, Чарльз не мог искать мутантов, чтобы посадить их в тюрьму специально
Автор пешите исчо, пожалуйста

[Гость]

Автор, это чудесно!
заказчик

[Katra_Dovager]

блиииин, зачем же Чарльз это делал? наверняка у него были веские основания....Автор, отлично-отлично, я прям нарадоваться не могу =)))))

[Journey-Long]

Автор, Вы чудесны! Какое интригующее развитие событий!
И да, "травы так мало", хах
Будем-с ждать новой порции)

[M-Kora]

Отличное продолжение!
Жаль, что мало, ужасно хочется узнать, что же дальше *__*

[лидлёс скальд]

автор, если нет, тогда скорее всего не угадаю) я фандомный бездеятель, знаю двух-трех авторов, так что увы)

опечатка

судорожно сгладывает

...ну и как обычно. дифирамбы я сейчас, к сожалению, петь не в состоянии, но вы пишите дальше. пишите-пишите, не мучайте окружающих)